Северная Норвегия, вдоль побережья которой проходили морские коммуникации фашистской Германии во время Великой Отечественной войны, представляет собой гористую и малонаселенную местность со слабо развитой системой железных и шоссейных дорог. В этих условиях морские пути приобретали для фашистской Германии особо важное значение. «...Ведение войны в этой пустынной местности, — писал фашистский адмирал Руге, — полностью зависело от возможности продолжать морские перевозки». Именно по этой коммуникации в Северную Норвегию и в Финляндию доставлялись немецко-фашистские войска и все виды снабжения
для них, а в обратном направлении — никель и железная руда, в которых германская военная промышленность испытывала огромную нужду. Круглый год это важнейшее стратегическое сырье вывозилось через порты Лиинахамари и Киркенес. Средний грузооборот в месяц в 1941 г. достигал 350—400 тыс. т, в 1942 г. — 500 тыс. т.
Восточная часть морского пути вдоль Северной Норвегии, от порта Киркенес до порта Хоннингсвог. протяженностью 170 миль представляет собой открытый участок с далеко выступающими в море полуостровами и глубоководными фьордами (заливами). Наиболее крупные из них Варангер-фьорд, Тана-фьорд, Лаксе-фьорд и Порсангер-фьорд. Глубины на восточном участке коммуникации сравнительно небольшие (до 200 м), и только в некоторых фьордах они достигают 500 м. Поэтому здесь возможна постановка якорных мин.
Совсем иной характер имеет западный участок коммуникации, простирающейся на 180 миль и ограниченный на востоке портом Хоннингсвог, а на западе — портом Тромсё. Побережье этого участка больше восточного изрезано глубоко вдающимися в материк фьордами, прикрытыми с моря широкой полосой шхер.
На западном участке коммуникации суда совершали переход по шхерному фарватеру, а между портами Хоннингсвог и Варангер-фьорда — открытым морем. На открытом участке коммуникации суда противника двигались в 5—30 кабельтовых от берега, стремясь в наиболее опасных местах прижиматься как можно ближе к нему. Изрезанность побережья глубокими фьордами, наличие широкой полосы шхер, частые штормы в осеннее и зимнее время, сильные приливо-отливные течения, ограниченная и часто меняющаяся видимость и, наконец, чередование полярного дня и полярной ночи затрудняют плавание судов и ведение боевых действий в этом районе Северного морского театра. От личного состава кораблей требуются хорошее знание театра, высокая штурманская подготовка и обязательный учет всех вышеперечисленных элементов при планировании и ведении боевых действий в данном районе.
В начале войны немцы, рассчитывая на молниеносную победу, а также не ожидая серьезного противодействия от нашего флота, посылали свои транспорты по прибрежной коммуникации без охранения. И только отдельные суда, с наиболее ценным грузом, сопровождались эскортом. Однако после первых потерь от ударов подводных лодок Северного флота противник был вынужден обратить самое серьезное внимание на защиту своих морских коммуникаций. По приказу немецко-фашистского командования суда стали конвоироваться военными кораблями, а также был
создан благоприятный режим плавания в прибрежных водах путем соответствующего оборудования театра и развертывания сил противолодочной, противоминной, противовоздушной и противокатерной обороны.
Первые германские конвои на Севере появились осенью 1941 г. Обычно они состояли из 3—4 транспортов и такого же количества кораблей охранения. Однако в ходе войны немцам в результате активных действий нашего флота пришлось непрерывно увеличивать количество кораблей охранения. С воздуха конвой на всем пути следования прикрывала истребительная авиация, которая могла базироваться на многие аэродромы и посадочные площадки — в Луо-стари, Хейбуктен, Киркенес, Банак, Гаммерфест, Тромсё и Бардуфос. Первое время конвои прикрывали 2—4 истребителя, барражировавшие на различных высотах. Но по . мере расширения действий авиации Северного флота на вражеских коммуникациях противник оказался вынужденным непрерывно усиливать воздушное прикрытие своих конвоев.
Одновременно с введением конвоев германское командование усиливало оборону и самой коммуникации, прежде всего от наших подводных лодок, которые в первый период войны представляли наибольшую угрозу для немецких судов. Если до сентября 1941 г. гитлеровцы почти не имели на Севере сил и средств противолодочной обороны, то уже в октябре они стали их создавать. Срочно было переброшено значительное количество противолодочных кораблей и тральщиков1. При входе в порты Киркенес и Лнинахамари немцы поставили противолодочные сети и акустические посты наблюдения. На подходах ко всем портам появились корабельные дозоры. В наиболее опасных районах коммуникации противник стал вести систематический поиск подводных лодок силами эскадренных миноносцев, сторожевых кораблей и катеров, вооруженных гидроакустическими станциями и глубинными бомбами. В местах, опасных от мин, перед проводкой конвоев осуществлялось систематическое траление. На побережье в районе портов, при входе в фьорды, на выходах из шхерного фарватера и в узкостях были установлены береговые и зенитные батареи, а вдоль всего побережья развернуты посты наблюдения и связи.
Характер прибрежной коммуникации и сравнительно небольшая удаленность ее от баз Северного флота позволяли использовать для нарушения перевозок противника почти все силы флота. Однако в начальный период войны, когда надводные корабли и авиация флота содействовали примор-
скому флангу наших сухопутных войск, борьбу с судоходством противника вели в основном подводные лодки.
К началу войны в составе Северного флота имелась бригада подводных лодок, которой командовал один из старейших и опытных советских подводников капитан 1 ранга Н. И. Виноградов, а заместителем его по политической части был полковой комиссар И. П. Козлов. Виноградов вступил в командование бригадой незадолго до начала войны, но благодаря своей энергии и большому опыту за короткий срок смог много сделать для повышения боевой подготовки личного состава. Под его командованием североморские подводники вели
боевые действия в наиболее напряженный период Великой Отечественной войны.
В состав бригады входили 15 подводных лодок различных типов. Большинство из них принадлежали к средним лодкам типа «Щ» и малым лодкам типа «М». Подводными лодками командовали в основном молодые офицеры, окончившие Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе в 1934— 1936 гг. Во главе дивизионов стояли опытные подводники капитаны 2 ранга И. А. Колышклн. М. И. Гаджиев и Н. И. Морозов, много лет прослужившие в советском подводном флоте и сыгравшие важную роль в подготовке молодых подводников.
Подводные лодки Северного флота приступили к действиям на прибрежной коммуникации противника с первого же дня войны. 22 июня к берегам Норвегии вышли четыре лодки. Они заняли позиции между Варангер-фьордом и портом Гаммерфест и начали войну позиционным методом. Этот метод, широко применявшийся еще в первую мировую войну, был хорошо отработан в нашем флоте.
Учитывая характер коммуникации, командование флота установило вдоль северного побережья Норвегии несколько позиций, позволявших контролировать движение неприятельских судов на всем пути их следования. Позиции устанавли
вались вблизи портов или на выходах из фьордов. Размеры их были различны и определялись прежде всего географическими условиями района. Находясь на позициях, лодки производили поиск противника самостоятельно, так как разведка коммуникаций в начале войны велась слабо, а наведение лодок на цель другими силами вообще отсутствовало. В период полярного дня подводные лодки осуществляли поиск в подводном положении, используя для наблюдения за обстановкой перископ. Чтобы не нарушить своей скрытности, подводники заряжали аккумуляторные батареи в открытом море.
Действиями подводных лодок на коммуникациях в первый период войны руководил лично командующий флотом через свой штаб. Обычно в море одновременно выходило по 4—5 лодок, каждая из которых действовала самостоятельно.
С начала войны и до сентября 1941 г. подводные лодки совершили 22 выхода на коммуникации противника, и только нескольким из них удалось добиться успеха. Подводная лодка «Щ-402» под командованием капитан-лейтенанта Н. Г. Столбова 14 июля проникла в порт Хоннингсвог и двухторпедным залпом потопила стоявший там на якоре транспорт противника водоизмещением 3000 т. Другая лодка— «М-172» - - под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича, на которой находился командир дивизиона капитан 2 ранга И. А. Колышкин, 21 августа прорвалась в порт Лиинахамари и атаковала стоявший под разгрузкой транспорт. Атака оказалась безрезультатной: выпущенная торпеда не достигла цели. Но неудача не обескуражила командира. На следующий день, выходя из Петсамского залива, он обнаружил неприятельскую яхту, вышел в атаку и потопил ее.
26 сентября в порт Лиинахамари прорвалась подводная лодка «М-174» под командованием капитан-лейтенанта Н. Е. Егорова. Обнаружив у причала вражеский транспорт, лодка атаковала его, но в момент атаки ее заметил противник и долго преследовал. При выходе из Петсамского залива «М-174» села на банку, но благополучно снялась с нее и вернулась в свою базу.
Вслед за Егоровым 2 октября 1941 г. в неприятельский порт дерзко прорвалась подводная лодка «М-171», которой командовал капитан 3 ранга В. Г. Стариков. На борту лодки находился дивизионный, а затем флагманский штурман бригады капитан-лейтенант М. М. Семенов, совершивший за время войны 17 боевых выходов на различных подводных лодках. Обнаружив у причала два транспорта, командир «М-171» выпустил по ним две торпеды, одна из которых попала в цель. Успешно выполнив атаку, лодка погрузилась на 25 м и направилась к выходу, но, следуя вдоль восточ-
ного берега залива, попала в противолодочную сеть. Только благодаря исключительной смелости, хладнокровию и искусным действиям командира, а также самоотверженности и высокой выучке всего экипажа подводная лодка смогла успешно преодолеть противолодочные препятствия и благополучно вернуться в свою базу.
Незначительный успех наших подводников в начальный период войны объясняется, с одной стороны, ошибками, допускавшимися командирами подводных лодок при выполнении атак, а с другой — ограниченностью морских перевозок врага в это время.
Осенью 1941 г. Северный флот пополнился новыми подводными лодками. По решению Государственного Комитета Обороны из Ленинграда на Север были переведены шесть больших подводных лодок типа «К» и «Л» и две средние лодки типа «С». Большинство из них имели хорошо подготовленный личный состав. К этому времени бригада подводных лодок уже приобрела некоторый опыт борьбы на коммуникациях. Командиры стали действовать более активно, решительно, уверенно и грамотно. Наступление полярной ночи также способствовало подводным лодкам, так как позволило им заряжать батареи у берега, что увеличило время пребывания непосредственно на трассе движения неприятельских судов.
На основании уточненных данных о маршрутах движения германских судов вдоль норвежского побережья штаб флота в начале 1942 г. несколько изменил нарезку позиций подводных лодок и ликвидировал разграничительные полосы между ними у берега, которые, как показал опыт первых месяцев войны, сковывал инициативу командиров. Отказ от разграничительных полос, по существу, положил начало перехода к новому, более совершенному способу использования подводных лодок — крейсерству в ограниченном районе. Таким образом, подводники Северного флота спустя несколько месяцев после начала войны отказались от недо
статочно эффективного позиционного способа использования лодок и постепенно стали переходить к позиционно-маневренному.
Начальный период войны выявил еще один существенный недостаток — малоэффективность способа прицельной стрельбы одиночными торпедами. Недостаток опыта у командиров в торпедных стрельбах в боевых условиях, их ошибки в определении основных элементов движения цели снижали вероятность попадания одной торпедой в цель. Поэтому большинство торпедных стрельб наших подводных лодок в первые месяцы войны оказались безрезультатными. Командование бригады подводных лодок пришло к выводу о необходимости переходить к залповой стрельбе с временными интервалами. Залповый способ хотя и увеличивал расход торпед, но зато повышал вероятность попадания их в цель, особенно при стрельбе с больших дистанций. Так, например, подводная лодка «Д-3» под командованием капитан-лейтенанта Ф. В. Константинова, в прошлом флагманского штурмана бригады подводных лодок Северного флота, применяя залповый метод стрельбы, в течение одного боевого похода (конец сентября — начало октября 1941 г.) успешно атаковала четыре вражеских транспорта.
С наступлением осени и увеличением числа подводных лодок, приспособленных к постановке мин заграждения, а также и в связи с повышением запаса мин на флоте бригада подводных лодок начала использовать для нарушения коммуникаций противника минное оружие. Первую минную постановку в районе порта Вардё произвела подводная лодка «К-2» под командованием капитана 3 ранга В. П. Уткина. Вторую постановку совершила подводная лодка «К-23» (командир капитан 3 ранга Л. С. Потапов). 29 октября она проникла в глубь неприятельского фьорда и на подходах к порту Киркенес выставила 20 мин. В тот же день подводная лодка «К-1» капитана 2 ранга М. П. Августиновича поставила 14 мин у мыса Нордкап. На этих минах подорвались и погибли два фашистских транспорта.
Начиная с ноября 1941 г. бригада подводных лодок усилила применение мин заграждения. Так, если за два предыдущих месяца она осуществила в неприятельских водах только три минные постановки, то в дальнейшем стала производить в среднем по три постановки Е месяц. Одновременно расширилась и зона минных постановок — до Лоппского моря включительно. Всего подводные лодки Северного флота в первый период войны совершили более двадцати
выходов на минные постановки и выставили у баз, портов и в фьордах противника свыше 400 мин.
М. И. Гаджиев
Для уничтожения транспортов, а иногда и кораблей противолодочной обороны врага подводники наряду с минно-торпедным оружием в 1941 г. стали применять и артиллерию. Наиболее успешно артиллерийское оружие использовали североморские крейсерские лодки типа «К», вооруженные 100-мм пушками. Большой эффективности артиллерийских атак добился командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга М. И. Гаджиев. Он неоднократно применял артиллерию как против транспортов, так и против боевых кораблей немцев. Однако Гаджиев и другие офицеры-подводники использовали артиллерию только в исключительных случаях, когда обстановка не позволяла применить торпедное оружие.
Первую артиллерийскую атаку на Севере произвела подводная лодка «К-2» капитана 3 ранга В. П. Уткина 10 августа 1941 г.1. Однако из-за большой дистанции стрельбы атака не увенчалась успехом. Вторая артиллерийская атака этой лодки 12 сентября в районе мыса Харбакен завершилась потоплением вражеского транспорта. Возвращаясь в базу, «К-2» при входе в гавань 19 сентября 1941 г. в знак одержанной победы произвела холостой выстрел из орудия. Такие выстрелы, возвещающие о результатах боевого похода, стали замечательной традицией подводников-североморцев.
Большого успеха в использовании артиллерии добилась и подводная лодка «К-3», которой командовал капитан 3 ранга К. И. Малофеев. Действуя на западном участке коммуникации, эта лодка 3 декабря 1941 г. обнаружила вражеский конвой в составе транспорта водоизмещением 6 тыс. т и трех кораблей охранения. Лодка вышла в атаку и с дистанции 20 каб. произвела четырехторпедный залп по транспорту, после чего погрузилась. Вскоре ее начали преследовать и забрасывать глубинными бомбами корабли противолодочной
обороны. По совету командира дивизиона капитана 2 ранга М. И. Гаджиева, находившегося в это время на лодке, лодка всплыла и вступила в артиллерийский бой с вражескими кораблями. В течение пяти минут «К-3» уничтожила сторожевой корабль и один катер, а второй катер обратила в бегство. Это был первый на Северном флоте случай, когда подводная лодка смело провела артиллерийский бой с тремя противолодочными кораблями противника и вышла победителем.
Не менее успешно использовала свою артиллерию и подводная лодка «К-22» под командованием капитана 2 ранга В. Н. Котельникова. За два боевых похода, в декабре 1941 г. и январе 1942 г., она уничтожила артиллерийским огнем несколько транспортов. В декабрьском походе, в котором участвовал командир бригады лодок капитан 1 ранга Н. И. Виноградов, «К-22» потопила большой транспорт с 20 тыс. полушубков, предназначенных для немецко-фашистской армии на Севере'. Так одна удачная атака советской подводной лодки лишила гитлеровцев зимнего обмундирования, столь необходимого в этих краях.
Таким образом, в первый год войны бригада подводных лодок Северного флота, действуя на коммуникациях противника, успешно использовала все виды оружия.
В кампанию 1942 г. немецко-фашистское командование вынуждено было значительно усилить охрану своих коммуникаций на Севере. Они выставили оборонительные минные заграждения, прикрывавшие морские пути и представлявшие большую опасность для наших лодок, увеличили количество береговых батарей и наблюдательных постов. Вражеские корабли и авиация противолодочной обороны стали производить систематический поиск подводных лодок в прибрежном районе, а при обнаружении более настойчиво их преследовать. Нередко случалось, что на наши лодки за один поход сбрасывалось от 200 до 300 глубинных бомб. Количество кораблей охранения в составе конвоя возросло до трех на один транспорт. Но, несмотря на все эти меры, советские подводники, продолжая совершенствовать тактические приемы действий, умело преодолевали оборону противника и беспощадно топили его транспорты и боевые корабли.
Больших успехов добилась подводная лодка «М-172» под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича. В апреле— мае 1942 г. она совершила пять боевых походов и потопила несколько вражеских транспортов. Лодка достигла успеха благодаря настойчивому и умело организованному поиску врага в прибрежных водах, тактически грамотным действиям командира и высокой боевой подготовке всего личного состава корабля. Фисанович действовал не по шаблону, а в соответствии с обстановкой. При поиске в хорошую видимость он вел наблюдение в перископ, а в малую видимость широко использовал гидроакустическую станцию, которая позволяла не только своевременно обнаружить цель, но и сблизиться с ней на необходимую дистанцию. Транспорты атаковал как со стороны моря, так и берега, с прорывом охранения и без прорыва.
Удачно действовала в этот период и подводная лодка «М-176», которая под командованием капитан-лейтенанта И. Л. Бондаревича совершила пять походов и также уничтожила несколько немецких транспортов. Один из походов этой лодки, предпринятый в конце мая 1942 г., представляет особый интерес, так как личному составу ее пришлось выдержать бой с неприятельской подводной лодкой в подводном положении.
«М-176», находясь на позиции у вражеских берегов, в 18 час. 22 мин. 28 мая 1942 г. обнаружила в 90 кабельтовых от себя вражескую лодку, шедшую в надводном положении. Бондаревич произвел срочное погружение и начал маневрировать для выхода в атаку. Однако немецкая лодка тоже погрузилась. Советский командир, наблюдая в перископ, вскоре заметил бурун от немецкого перископа и погрузился на глубину 45 м. В течение часа лодки маневрировали на глубине, стремясь занять наиболее выгодную позицию для выпуска торпед. Однако нервы у командира фашистского подводного корабля не выдержали, и он за 20 минут выпустил по нашей лодке все свои торпеды, которые прошли мимо. Дождавшись, когда неприятельская лодка всплыла в надводное положение, Бондаревич с дистанции 8 каб. выпустил по ней две торпеды, одна из которых попала в цель.
В этом поединке, продолжавшемся свыше трех с половиной часов, командир советской подводной лодки капитан-лейтенант И. Л. Бондаревнч проявил большую выдержку, настойчивость, высокое мастерство и одержал замечательную победу.
В кампанию 1942 г. наши подводные лодки добились более высоких результатов, чем в 1941 г., но понесли и потери. Погибла Краснознаменная подвсаная лодка «Щ-421», которая под командованием капитана 2 ранта Н. А. Лунина до марта 1942 г. осуществила несколько успешных атак и добилась значительных успехов. В начале марта лодку принял молодой, но уже прославившийся офицер-подводник капитан-лейтенант Ф. А. Видяев, который обладал высоким тактическим мастерством, бесстрашием, огромной выносливостью, а также драгоценным качеством руководителя — умением сплотить и воодушевить личный состав.
Через две недели после назначения нового командира «Щ-421» вышла в очередной боевой поход. Пошел на ней и командир дивизиона капитан 2 ранга И. А. Колышкин, который всегда помогал молодым командирам-подводникам.
28 марта в районе Лаксе-фьорда лодка обнаружила конвой противника, вышла в атаку и залпом из кормовых аппаратов уничтожила фашистский транспорт, охраняемый двумя сторожевыми кораблями. Два с половиной часа вражеские корабли преследовали и бомбили советскую лодку, но она, искусно маневрируя, оторвалась от них и продолжала решать свою боевую задачу.
9 апреля «Щ-421», находясь недалеко от берега и следуя на глубине 15 м, подорвалась на вражеской мине. Благодаря исключительному хладнокровию и умелым действиям командира дивизиона и командира лодки, а также самоотверженной борьбе всего экипажа за живучесть корабля, «Щ-421» осталась на плаву, но потеряла ход и не могла погрузиться. Капитан 2 ранга И. А. Колышкин, всесторонне оценив обстановку, пришел к выводу, что лодка самостоятельно не сможет вернуться в базу. Он доложил о случившемся командующему флотом и сообщил свои координаты. Вице-адмирал
A.Головко выслал на помощь «Щ-421» крейсерскую под
водную лодку «К-22» под командованием капитана 2 ранга
B. Н. Котельникова. Но пока подходила помощь «Щ-421»
ветром неудержимо сносило к берегу. В любой момент враг
мог обнаружить ее и уничтожить. Тогда по предложению
одного из офицеров на перископах лодки был поднят парус,
сделанный из чехлов, и подводный корабль со скоростью
2—2,5 узла начал отходить от вражеского берега.
Вскоре подоспела и «К-22». Началась длительная и напряженная борьба за спасение пострадавшей лодки. Однако все попытки буксировать «Щ-421» в базу из-за крайне неблагоприятной погоды не дали результатов. Тогда было решено поврежденную лодку затопить, а ее личный состав снять на «К-22.». После этого «К-22» благополучно вернулась в базу.
Действуя на коммуникациях противника, подводные лодки Северного флота в первый период войны добились существенных результатов. Только в кампанию 1942 г. они потопили 46 транспортов и 5 боевых кораблей врага.
Отмечая заслуги подводников-североморцев и высокое искусство наиболее отличившихся экипажей и командиров, Народный комиссар Военно-Морского Флота в 1942 г. присвоил гвардейское звание подводным лодкам «М-171», «М-174», «Д-3», «К-22». Советское правительство удостоило высокого звания Героя Советского Союза капитана 1 ранга И. А. Колышкина, капитана 2 ранга М. И. Гаджиева, капи-
тана 2 ранга Н. А. Лунина, капитана 3 ранга В. Г. Старикова и капитан-лейтенанта И. И. Фисановича. Несколько позднее были награждены подводная лодка «К-21» и дивизион истребителей подводных лодок под командованием капитана 1 ранга А. М. Спиридонова.
Для нарушения вражеских морских коммуникаций использовалась и авиация флота, правда в более ограниченных масштабах. Она вела воздушную разведку, наносила бомбовые удары по базам и портам противника и реже по его конвоям и одиночным судам. Для бомбардировочных ударов в 1941 г. применялись самолеты СБ и МБР-2, а в 1942 г.-Пе-2 и Ил-4.
Основным районом действий бомбардировщиков был Ва-рангер-фьорд, и прежде всего порты Киркенес и Петсамо. Бомбардировщики летали небольшими группами без истребительного прикрытия, и главным образом в ночное время. Ввиду того что в начале войны в составе военно-воздушных сил флота было небольшое количество бомбардировщиков, к тому же устаревших типов, и полностью отсутствовала торпедоносная авиация, результаты действий нашей авиации были пока малоэффективными: в 1941 г. авиация флота совершила свыше 500 самолето-вылетов, а потопила только два транспорта и несколько судов повредила.
В 1942 г. морская авиация наряду с бомбами стала применять минно-торпедное оружие. С января по ноябрь высотные торпедоносцы совершили всего 18 самолето-вылетов, причем из 15 выпущенных торпед только одна попала в транспорт, стоявший на якоре. Столь низкие результаты были следствием главным образом недостаточной подготовки экипажей этих самолетов.
Летом 1942 г. на Северном флоте начали применяться низкие торпедоносцы, которые действовали по принципу «свободной охоты», используя благоприятные метеорологические условия (низкую облачность или малую видимость). Вначале на «свободную охоту» высылались одиночные самолеты, а затем пары. Время и маршруты полетов торпедоносцев рассчитывались так, чтобы повысить вероятность встречи их с противником. Поиск врага на коммуникациях производился на высотах, не превышавших 50 м. Торпеды сбрасывались с дистанции 400 м и более от цели. Но так как эти полеты в первое время не обеспечивались разведкой, они часто заканчивались безрезультатно.
Первая успешная атака наших низких торпедоносцев на Севере была выполнена 29 июля 1942 г.'. В этот день воздушная разведка обнаружила неприятельский конвой, вышедший из Варангер-фьорда на запад. В состав конвоя входили
два транспорта и восемь кораблей охранения. Для его атаки вылетели два торпедоносца, ведомые капитаном И. Я. Гарбузом. В районе залива Порсангер-фьорд в 17 час. 58 мин. самолеты обнаружили в 25 милях вражеский караван судов. Зайдя со стороны солнца, летчики начали сближаться с противником, рассчитывая атаковать наиболее крупный транспорт, шедший в голове. С дистанции 400 м самолеты сбросили торпеды и, открыв по кораблям охранения пулеметный огонь, благополучно вышли из атаки. Удар советских торпедоносцев был настолько неожиданным для гитлеровцев, что они не смогли даже оказать существенного противодействия. В результате атаки противник недосчитался транспорта водоизмещением около 15 тыс. т.
В феврале 1942 г. торпедоносная авиация начала использовать минное оружие и в течение года выставила 18 мин. Мины ставились одиночными самолетами в портах или проливах, недоступных для других сил. Только однажды была произведена групповая постановка, в которой участвовало пять самолетов. Для скрытности самолеты вылетали на минные постановки в сумерки или ночью.
В кампанию 1942 г. авиация Северного флота совершила свыше 1200 самолето-вылетов для действий на коммуникациях, из них примерно половину — для разведки, а остальные — для бомбардировки портов и конвоев и постановки мин заграждения. В результате этих действий было потоплено 12 вражеских судов.
Из надводных кораблей для действий на морских коммуникациях противника в первый период войны использовались главным образом торпедные катера и катера «МО». Только однажды, в ноябре 1941 г., два эскадренных миноносца совместно с английскими кораблями совершили набег на коммуникацию противника в районе Вардё—Нордкап.
В начале войны в составе Северного флота имелось всего пять торпедных катеров типа «Д-3», которые объединялись в два звена и входили в состав охраны водного района главной базы. Учитывая тактико-технические возможности катеров, а главное — дальность плавания, не превышавшую 230 миль, командование использовало их для нарушения ближних коммуникаций противника в районе Варангер-фьорда. Сначала катера базировались в районе главной базы, а затем были переведены в Пумманки (Земляное) на полуострове Средний.
Боевые действия торпедных катеров на коммуникациях в Варангер-фьорде начались в августе 1941 г. и с некоторыми перерывами продолжались до конца 1942 г. В качестве основного способа действий катера применяли самостоятельный
поиск в заданном районе в ночное время. На подходах к портам Киркенес и Петсамо катерники старались держаться ближе к берегу.
А. О. Шабалин
Первая встреча торпедных катеров с врагом произошла в ночь на 12 сентября, когда два наших катера «ТКА-11» (командир капитан-лейтенант Г. К. Светлов) и «ТКА-12» (командир лейтенант А. О. Шабалин), по данным разведки, вышли на перехват немецкого конвоя, шедшего из Киркенеса в Петсамо. Следуя малым ходом вдоль берега навстречу противнику, торпедные катера в 22 час. 05 мин. обнаружили конвой в составе транспорта водоизмещением в 6 тыс. т и четырех
кораблей охранения. Маскируясь на фоне высокого скалистого берега, катера скрытно сблизились с конвоем и с дистанции 4 кабельтовых выпустили четыре торпеды по транспорту и одному из сторожевых кораблей. Немцы, застигнутые врасплох, с большим опозданием открыли ответный огонь. Советские моряки легко уклонились от него и благополучно вернулись в базу.
В ночь на 6 октября 1941 г., совершая очередной поиск в заданном районе, «ТКА-12» и «ТКА-15» (командир лейтенант П. П. Хапилнн) обнаружили немецкий конвой в составе транспорта и трех кораблей охранения. Искусно маскируясь берегом, катера сблизились с транспортом на дистанцию 2—3 кабельтвых и, выпустив торпеды, потопили его.
Успех торпедных катеров как в первом, так и во втором случае был достигнут благодаря внезапности атаки, произведенной со стороны берега, где противник обычно имел слабое охранение. Этот тактический прием, впервые предложенный одним из наиболее прославленных катерников Советского флота — старшим лейтенантом А. О. Шабалиным, широко применялся на Северном флоте во время Великой Отечественной войны и дал положительные результаты.
Боевые действия торпедных катеров на Севере целиком зависели от погоды и видимости. Поэтому с наступлением осенних и зимних штормов и понижением температуры воздуха выходы их на коммуникации сократились до минимума, а в мае 1942 г., с наступлением полярного дня и с возникшей в связи с этим серьезной воздушной опасностью, вовсе прекратились и возобновились только осенью 1942 г. В первый период войны торпедные катера совершили свыше 140 катеро-выходов на поиск врага, а уничтожили один транспорт (предположительно — еще четыре). Сравнительно низкие результаты объясняются главным образом малочисленностью торпедных катеров, сложностью театра, слабой разведкой, отсутствием взаимодействия с другими силами, прежде всего с авиацией. Но несмотря на это, действия бесстрашных катерников в первый период войны имели важное значение, так как доказали полную возможность успешного использования торпедных катеров на Северном морском театре.
С конца 1941 г. для постановки мин на коммуникациях противника в Варангер-фьорде стали применяться сторожевые катера типа «ЛЮ-4». В 1941 —1942 гг. они произвели несколько минных постановок небольшими банками у портов Киркенес, Петсамо и Вардё — всего 72 мины. Постановки обеспечивались торпедными катерами, которые развертывались в сторону наиболее вероятного появления противника. Благодаря высокой скрытности враг ни разу не обнаружил катера во время постановки ими мин.
Для нарушения морских коммуникаций врага в первый период войны использовалась и береговая артиллерия. Ее задачей была блокада важнейшего порта противника Петсамо — конечного пункта его коммуникации на Севере. Для этой цели использовалась главным образом 130-мм батарея, установленная на полуострове Средний и входившая в 113-й отдельный артиллерийский дивизион, которым командовал прославленный артиллерист Северного флота капитан П. Ф. Космачев.
Блокада береговой артиллерией входа в Петсамский залив и выхода из него началась с первых дней войны. Однако особенно активно она осуществлялась в кампанию 1942 г., когда на полуострове Средний были установлены дополнительные батареи калибром 100—130 мм. При блокаде Петсамо применялись следующие способы борьбы: уничтожение артиллерийским огнем неприятельских кораблей и транспортов на подходах к заливу; ведение заградительного огня перед выходом конвоев в море или входом их в залив; обстрел порта Лиинахамари и находившихся в нем судов и, наконец, нанесение артиллерийских ударов по конвоям противника совместно с торпедными катерами и авиацией. Однако последний способ из-за слабо организованного взаимодействия разнородных сил применялся редко.
За первый период войны 113-й артиллерийский дивизион нанес гитлеровцам существенные потери. Батареи произвели свыше 60 стрельб и выпустили по врагу около 3500 снарядов, уничтожив 11 кораблей и транспортов и 9 повредив. Вследствие больших потерь в судах немцы вынуждены были часто ограничивать использование порта Лиинахамари или вообще прекращать прибытие конвоев в этот порт и одновременно усиливать борьбу с нашими батареями. Обычно немецкая артиллерия и авиация перед проводкой каждого конвоя наносили по советским батареям массированные удары, но так и не смогли парализовать их действия.
Так, 28 июня 1941 г. для подавления нашей батареи немецко-фашистское командование бросило 35 самолетов. Неравный бой длился около получаса. Советские артиллеристы с честью вышли из него. Народный комиссар Военно-Морского Флота за отвагу в этом бою объявил всему личному составу батареи благодарность. Советское правительство высоко оценило доблесть и воинское мастерство личного состава 113-го артиллерийского дивизиона, наградив его орденом Красного Знамени.
Действия Северного флота на коммуникациях противника в первый период войны, хотя и не являлись его главной задачей, имели важное значение. Нарушая морские сообщения противника, флот, во-первых, затруднял снабжение немецко-фашистских войск на мурманском направлении, тем самым задерживая их наступление, и, во-вторых, срывал вывоз стратегического сырья (никеля и железа) из Финляндии и Норвегии в Германию, чем подрывал ее военно-экономический потенциал. В течение 1941 —1942 гг. моряки Северного флота уничтожили и повредили 152 боевых корабля и транспорта противника.
Таким образом, для нарушения морских коммуникаций использовались разнородные силы флота, однако наибольшего успеха добились подводные лодки, уничтожив около 50% всех кораблей и транспортов противника, потерянных им в первый период войны.
Под ударами подводных лодок, авиации, надводных кораблей и береговой артиллерии Северного флота гитлеровцы вынуждены были непрерывно усиливать оборону своих морских сообщений. Защита их постепенно становилась одной из важнейших задач немецко-фашистского флота на Севере и создала необходимость привлечь более крупные силы.
Успех Северного флота на морских коммуникациях противника во многом обеспечивался хорошо поставленной партийно-политической работой, которая проводилась под руководством Военного совета и Управления политической пропаганды на кораблях и в частях флота. Партийно-политическую работу на соединениях кораблей и в частях военно-воздушных сил непосредственно вели политотделы, военные комиссары кораблей и частей, партийные и комсомольские организации. Коммунисты разъясняли бойцам важнейшие решения партии и правительства, задачи, поставленные командованием, знакомили воинов с обстановкой на театре и на всем советско-германском фронте, обеспечивали подготовку кораблей и авиации к походам и полетам, проводили индивидуальную работу с бойцами в процессе выполнения боевых задач, вместе с командованием обобщали и распространяли положительный боевой опыт, вели постоянную борьбу за укрепление воинской дисциплины и подъем морального духа личного состава.
 |
 |
 |