M            U          S           E

Origin of Symmetry

[BellZ]

-Название нашего альбома, "Origin Of Symmetry", мы взяли из книги о геометрии Вселенной и о том, в каком прекрасном равновесии все пребывает. Эта геометрия объясняет все мистические силы, вокруг которых люди напридумывали религий... - он продолжал умничать, и его руки танцевали в воздухе, как и всегда во время разговора, который идет на диктофон. Прерывистые фразы зависали в том же тяжелом душном вечернем летнем воздухе, молоденькая корреспондент брала интервью у Muse в зоне для vip'ов за сценой.
Пожалуй,один Мэттью отрывался за всех троих: Дом старательно изображал фикус, развалясь в комфортной позе на пластиковом стульчике, любезно предоставленном им, Крис, как всегда, был чем-то загружен. Не сказать, что бы они сильно устали, просто впереди их ожидало еще достаточно веселья, ну а они были вынуждены "светиться" в муз-издании. Положение спасало только то, что девочка, спрашивающая у Мэтта всякие банальные глупости, была весьма ничего. Наверное, потому он и старался, нервно посмеиваясь, и подпрыгивая на самых эмоциональных местах интервью.
Солнце клонило к закату.
Доминик Ховард окончательно заскучал, и решился на то, что крутилось в его неглупой голове уже давно - наверное, лет пять, как он понял, что он есть на самом деле.
-Я побаиваюсь технической революции, боюсь, что техника уничтожит человечество... - Беллами был настолько увлечен закадриванием молоденькой из муз-издания, что пропустил достаточно важный момент.
А Дом потянулся, наклонился поближе к нему, и, после нескольких мгновений наблюдения за его шевелящимися в припадке немного накуренной говорливости губами, поцеловал его.
Мэтт подавился собственными словами, шокированный тем, что в его рту шарит язык их драммера, корреспондент только испуганно пискнула, ну а Крис, кажется, не особенно и удивился - по крайней мере, несравнимо с Мэттью.
Мэттью вдруг почувствовал слабую, но волну тепла, идущую вниз - Дом хорошо целовался. Не успел он подумать, что же творится, как все кончилось - тот выпустил его губы из своих, встал, и, не попрощавшись, двинул в вагончик.
Трое остались сидеть.
Крис задумчиво щурился на заходящее солнце, Мэтт, что было для него совершенно нетипично, остался сидеть неподвижно, его пальцы закончили порхание в воздухе, девушка не знала, куда себя девать.
Момент.
Мэтт вскочил, и понесся в вагончик за Домом.

* * *

-Ты с ума сошел?!..Дом,что с тобой?...
Мэтт наскакивал на драммера в припадке отчаяния, Дом невозмутимо следил за его наскоками. Затем попридержал младшего, и самого любимого фанами музу за тоненькие хрупкие плечи, и невозмутимо посмотрел в его синие глаза.
-Тебе не понравилось?...
Глаза Мэттью странным образом начали бегать.
Дом покровительственно припер его к стенке, и начал целовать его тоненькие восточные скулы. Сначала осторожно, затем решительнее он захватывал маленькие участки его смуглой английской кожи, и исследовал ее языком.
Скулы, затем шею, где мешала цепь-талисман прямоугольного плетения, затем острые косточки в вырезе драной резанной майки. Мэтт каким-то странным образом цепенел - видно было, что он так вдруг, навскидку, доверился лучшему другу, которого знал с детства, но этот опыт будет для него крайне новым.
Его руки с бесконечно музыкальными, прекрасными пальцами, которые Дом ценил в нем чуть ли не больше всего, оказались у Дома во рту. Он продолжал медленную ласку, по сути, совращая друга, уже имевшего немалую популярность у фанаток. Друг, как ни странно, прикрыл глаза, когда опытный драммер приник к его тонким нервным губам снова.
То ли душный вечер, то ли что еще, но Беллами взмок. Всем своим сознанием он гнал от себя очевидное - что это все немного неправильно - и, в конце концов, обнял Дома, обвивая его шею тонкими руками.
По сути, никто уже не думал о Крисе и корреспонденте, которые остались снаружи.
Дом с явным наслаждением шарил у Мэтта во рту языком вновь и вновь, гладя его мальчишеский впалый живот под майкой, и вжимая в стену, решаясь на главное - возможно, его друг, талантливая нервная муза, и стал бы сопротивляться, если бы перед интервью они не решили немного покурить в том же вагончике...
Теперь по вагончику, помимо отдаленного шума какого-то, играющего на данный момент на сцене бэнда, раздавалось пыхтение и поскуливание двух возбужденных укуренных парней - юных, и подающих надежды, как о них писали.
Спустя некоторое количество ласк Дом, расслабленно улыбаясь, опустился перед Мэттью на колени, и прикоснулся улыбкой к его тонким черным брюкам с лампасами, которыми тот так гордился.
Беллами тихо что-то в полубреду уронил себе под нос...что-то вроде "сделай это, сделай", в своей обычной нервной быстрой манере, и прикрыл синие музерские глаза.
Дом помедлил, наслаждаясь моментом, и начал возить горячими припухшими от поцелуев губами по ткани, прикусывая, и лаская языком, обхватывая губами... вернее, по тому, что она хреново скрывала... это было твердым и тоже горячим, впрочем, горячим было уже все, и все было наполнено закатными золотыми лучами.
Мэтт начал, видимо, забыв о том, что принято, а что - нет, ерошить отбеленный ежик Дома, путая его волосы пальцами, направляя его движения,периодически полувсхлипывая, когда его губы задевали "жезл" Мэттью Джеймса особенно сладко и грубо.
Хлопнула дверь ,и в вагончик шумно ввалился Крис...
...Мэтта передернуло от ужаса. Наконец-то он понял, что происходит, и какими могут быть последствия - вплоть до развала Мьюз - но жара, травка, и крайнее возбуждение сделали свое дело - он просто не мог сопротивляться. Он надеялся, что Дом сам отшатнется от него, когда увидит третью музу, но тот невозмутимо продолжал.
Крис прошел, увидел их, и замер...
Мэтт кинул на него умоляющий взгляд, полный сладкой муки... единственное, чего он сейчас хотел, раз все так - что бы ему дали кончить. Поэтому он просто закрыл глаза, и погрузился в жаркие потрясающие ощущения влажного огня.
Момент.
Он открыл глаза.
Как ни странно,Крис не ушел.
Он стоял,прислонившись плечом к "косяку", и с замутненным взглядом зверя наблюдал, как Доминик делает Мэттью минет.
Непонятно, почему, от мысли, что за ним наблюдают, Мэттью прошибло странной волной дрожи, и он долго и сладко кончил Доминику в рот.

Пара моментов, и он почти пришел в себя.
Восхитительное ощущение таяло, и росло внутреннее понимание надвигающейся беды.
Он понимал прекрасно, в чем, собственно, состояла проблема, и что его покарает его собственное сознание чудовищно болезненной волной стыда, но он все еще был не в состоянии думать об этом.
Его мозг тормозил под огромной волной морфина, гормона удовольствия...
Он, тяжело дыша, опустился на пол рядом с Домом, стараясь не касаться его своим взглядом, и закрыл глаза.
Дом, кажется, не воспринимал происходящее, как настоящую трагедию - он встал, отошел на нетвердых ногах к холодильнику, взял оттуда бутылку минералки, начал жадно пить, и только тут заметил Криса в проходе.
Их взгляды встретились.
До крайности заведенный удовольствием Мэттью, Доминик понял, что горело в глазах Криса.
Та же эмоция. Совершенно животное возбуждение здорового, молодого, полного сил парня, у которого давно не было женщины - за все то время, что они находились в туре.

Странно, но, практически синхронно, они перевели взгляды с друг друга на Мэтта.
Тот все еще отходил, забившись в угол.
Его темная челка налипла на абсолютно мокрый лоб - в вагончике становилось по-настоящему душно - он смотрел куда-то вбок, полуприкрыв глаза, его рот был открыт, и он беспрерывно облизывал припухшие губы влажным языком. Видно было, что он находился в состоянии полного потрясения. В вырезе растянутой резанной майки была видна тонкая мокрая шея в свежих следах поцелуев Дома, пальцы Мэттью наконец-то отдыхали, бессильно, как лапки хрупкого зверька, сложенные на коленях. Он все еще тяжело, немного хрипло, судорожно вдыхал, и его тонкая, мальчишеская грудь вздымалась в такт.
Он сморгнул, и почти осмысленно ответил на их взгляд своей затуманенной синевой.
-Парни?..
Крис как-то странно посмотрел на него, подошел, и опустился рядом с ним на колени. Доминик двинулся на Мэттью, на ходу расстегивая джинсы.
-Парни, вы что?!... Крис, подожди, что ты...
Кажется, он понял - в его голосе прозвучала начинающаяся паника.
Между тем Крис достаточно легко подтащил к себе Мэттью, весящего, как птенец, и ослабленного недавно произошедшим, и, стараясь не смотреть в его глаза, практически швырнул перед собой на живот.
Тот хрипло вскрикнул от неожиданности, едва успев подставить руки перед падением, и пораженно оглянулся на Криса.
-Ты?...
Поздно - Доминик, достаточно нежно, правда, взял его за подбородок, и ткнул лицом себе в пах.
Крис, крепко держа Мэттью за хрупкое плечо, стаскивал с него его любимые брюки с лампасами.
Он пытался что-то сказать, но, от ужаса, и нереальности всей ситуации слова застревали где-то в горле, которое, кажется, сейчас должно было вытерпеть многое.
Пока Дом что-то полушептал, гладя его по голове, и уговаривая на что-то, Крис срывал с него одежду. Мэттью, уже без майки, сделал попытку вскочить, но его достаточно жестко дернули обратно - он понял, что если с одним Домом он и мог как-то справиться, то с двумя парнями одновременно - уже нет.
Ему казалось, он сейчас заплачет - но, как ни странно, какая-то его часть получала удовольствие от происходящего. Та самая безумная нотка, которую обычно прячут как можно глубже.
Тем временем, его рот уже был занят.
Ему казалось, что еще немного, и он сойдет с ума, хотя и раньше он был не особенно нормальным... он старался дышать через нос, и пытаться сделать хоть что-то, что бы все это кончилось как можно быстрее.
Доминик гладил его волосы и плечи, что-то бормоча, и легко неглубоко двигался в его горле, стараясь все же не причинять Мэттью лишних страданий.
Мэтт понял, что все вполне логично, но это был первый раз, когда он находился по ту сторону удовольствия, и это ввергло его в какую-то странную шоковую апатию.
Крис, не в силах больше сдерживаться, подтянул маленькое щуплое, хрупкое тело Мэтта к себе, и достаточно грубо в него вошел.
Мэтт заорал, но его никто не услышал...
Темнело.
Через пару минут Беллами практически привык к новым странным твердым горячим вещам внутри себя, и боль начала проходить, сменяясь каким-то новым ощущением. По сути, то, что творилось, и эти тяжело дышащие, но родные парни в нем... он поймал себя на том, что уже не плачет.
Вместо этого он крепко уперся в пол тонкими ладонями, стараясь не скользить, и уже достаточно уверенно принимал в себя то, что и так было в нем.
Крис практически лежал на нем, опершись своими крепкими руками рядом с его, и держа его правой крепко за хрупкое запястье, и сосредоточенно, тяжело дыша, входил в него настолько глубоко, насколько можно было, прижимаясь своей мокрой грудью к его тонкой спине.
Выдерживать это было уже не так сложно, более того - Мэтт начал испытывать что-то, граничащее с удовольствием, внутри шли теплые волны, заставляя судорожно вдыхать, и он почувствовал, как заводится от того, какое удовольствие доставляет парням.
Пот капал на пол под ним - его, и Криса.
Он все еще подставлял свое горло, и его начала заводить вдвойне нежность Доминика, с которой тот гладил его по волосам.
Вскоре он кончил, и Мэтт проглотил все, потому что понял, что так нужно.Теперь его рот был свободен, и он тяжело дышал, сглатывая, и опускаясь под мощными толчками Криса все ниже, и, в конце концов, просто уперевшись лбом в пол. Он постанывал-поскуливал, его хрупкое тельце все немело от странного блаженства, и последней мыслью перед тем, как Мэттью кончил, было - "Этого не может быть..."

Кажется, он потерял сознание - может быть, его нервная система не выдержала, или блаженство было слишком сильным.
Когда он очнулся, лежа на полу, уже было достаточно холодно. Никого рядом не было, только лежала его одежда.
Он попытался встать, но боль от напряжения мышц пронзила все его тело так, что он тихонько вскрикнул. Он кое-как приподнялся, и перевернулся на спину. Голова болела, руки болели, внутри болело. Он полностью понял, что значит часто употребляемое им выражение "трахнутый"(fuckin).
Что-то произошло, и это уже было не изменить, правда, он уже понял, что такое случается.
Он протянул тонкую руку к забытой бутылке минеральной воды, дотянулся, взял ее, и отпил, чувствуя, как минералка приятно холодит першащее горло.
Ну да, случилось.
"Но, возможно, - подумал он, это даже сделает нас ближе"

Part II

Мэттью играл, легко касаясь пальцами клавиш, чувствуя, как каждый звук замирает где-то в нем, и отзывается прохладной волной. Он доиграл. Он просто сидел, опустев, и опустив кисти рук в клавиатуру, чувствуя еле теплые от его прикосновений, гладкие, белые моменты музыки.
Свет многих свечей ложился на его закрытые веки, и все приобретало успокаивающий оттенок.
Он почувствовал шаги задолго до того, как Доминик подошел к его фортепиано.
- Красиво...
Он не стал кивать. Почему-то ему хотелось, что бы Он ушел.
С того происшествия все надорвалось, как ни пытался он себя убедить, что ничего особенного не произошло, и теперь взрослые интеллигентные люди относятся к таким связям привычно-безразлично.
Он все же открыл глаза, и смерил Дома нервным напряженным взглядом.
- Спасибо.
С того момента как, двое суток назад,они собрались в этой отдаленной от столицы маленькой студии, у них, по сути, так ничего и не получалось.
Звук был напряженным. Их лица были каменными. Воздух был ледяным. Каждого из трех муз окружала хрустальная, невидимая, но ощутимая сетка тонкого льда, и то, что по логике должно было бы связать человеческих сыновей, рождало чувство неудобства и тревоги внутри. Больше всего это давило на Доминика, потому как именно его негласно избрали главным виновником импровизированной "оргии". Он старался, как сейчас, пробиться сквозь эту сеть льда, но наталкивался только на лед.
В глазах Мэттью был лед.
-Спасибо.
Доминик помрачнел, и прислонился к фортепиано перед Мэттом.
Несколько секунд между ними велась очная ставка, после чего Беллами заметил:
-Тебе так же тяжело, как и мне. Как и всем нам.
-Да.
-Почему все так?..
-Потому что вы не умеете...любить. Вот почему.
Дом провел ладонью над одной из трех свечей, что горели на фортепиано. -Не хочешь попробовать еще раз?
Мэтт уставился на него с неподдельным недоумением в синих глазах. Затем его тонкие губы растянулись в недоброй улыбке.
-Нет уж, друг, спасибо.
-А мне кажется, что хочешь. Ты бы разобрался в своих чувствах. Понял, что это - хорошо. Снял бы напряжение, в конце концов. Снял бы груз тем же, чем и взял его, понимаешь меня?
Доминик всегда был старшим, сколько он себя помнил, он всегда брал на себя все вопросы, для которых Крис был слишком занят семьей, а Мэтт - творчеством.
Мэттью тоже помнил это. Поэтому он прислушался. А затем, решительно подняв на Доминика взгляд, сказал:
-Хорошо. Но если это не поможет - я уеду. Завтра же. Я больше так не могу, и мне плевать, - его голос начал дрожать, - что по этому поводу думают все эти факин боссы!..
Доминик сел рядом с ним, и успокаивающе обнял его за плечи, тонкие и хрупкие, как птичьи крылышки.
Мэттью вздрогнул, а затем расслабился. Прикрыл глаза. Вновь, не первый, и не последний раз он доверился Дому.
Дом погладил его по плечу, и убрал руку... смерил взглядом это интересный, нервный, немного трагичный профиль. Затем со всей нежностью, на которую способен один молодой мужчина по отношению к другому, прикоснулся губами к его теплому, приятно пахнущему виску. К той точке,где начинается шелковистая линия волос, над выдающейся, необычной для англичанина острой скулой.
Его поцелуй был каким-то родственным, и успокаивающим. Мэттью почувствовал, как лед начинает таять, и тревога в груди исчезает.
Доминик отнял теплые губы от его виска,и сказал:
-Иди за мной.

***

Мэтт растянулся на стареньком матрасе в "комнате отдыха" - вокруг валялись всякие гитарные примочки, и стояла раздолбанная гитара, но здесь никто не играл - больше это было похоже на чулан.
- Дом,послушай... - нахмурился он. - Это не...
Дом запер дверь, и пнул ее для надежности.
- Слушай меня, друг...это делают практически все. Это никак не изменит тебя... и вообще,расслабься, закрой глаза...
Мэтт вздохнул, и прикрыл глаза.
- И?..
- ...и заткнись наконец.
Доминик рассмеялся, опустился рядом с Мэттью на матрас, сев, и положил теплую ладонь ему на живот.
Мэтт зажмурился, и постарался максимально "растормозиться".
-Я знаю, в прошлый раз тебе было больно. В этот - не будет, обещаю тебе...
Доминик наклонился, и начал расстегивать его рубашку.
-Ты же веришь мне. Вот увидишь,тебе точно понравится.
Мэтт чуть было не ляпнул, что в прошлый раз ему тоже в какой-то степени понравилось, но вовремя прикусил язык.
Тонкие теплые пальцы драммера медленно расстегнули рубашку на его мальчишеской безволосой груди, и он почувствовал, как воздух холодит ее. Затем прикосновение таких же теплых, ласковых, успокаивающих губ, которые медленно целовали и облизывали. Мэтт хрипло вдохнул, и закинул руки за голову, устроившись удобнее. Доминик обследовал каждый сантиметр, нежно, сладко, а затем начал подбираться к тонкой шее, покусывая, как делают это кошки, когда ласкаются.
Мэттью запрокинул голову, и предоставил свою шею, свою сладкую зону с пульсирующими венками, рядом с сонной артерией.
Он чуть улыбнулся, когда Доминик, приятно, как никогда, начал обследовать этот чувствительный кусочек его тела влажным теплым языком, мягким, как летний ветер.
Затем их губы встретились, уже без того страха, что в первый раз, и без волнения, только с удовольствием. Поцелуй продолжался бесконечно долго, и Мэттью наслаждался Его языком, подставляя свою горячую влажность, и лаская чужую, потому что рот не имеет пола, и разницы нет, целует ли тебя девушка, или парень - поцелуй всегда самое нежное, что можно дать.
Доминик задышал чаще, его горячее дыхание на губах завело Мэттью еще сильнее, тот открыл глаза, и погладил его по щеке своей тонкой ладонью, затем снова потянулся к нему губами. Все шло правильно, и бесконечно приятно, как теплый сладкий чай.
Дом стянул майку, и Мэтт ощутил его горячее, гладкое, молодое тело своим, и начал гладить его сильные руки, и взял его запястье в рот. Начал вылизывать светлые венки, и Дом прижался к нему ближе. Мельком поцеловав Мэттью в горячие припухшие губы, он начал вновь ласкать его тело, спускаясь все ниже, и, наконец, добравшись до впалого живота.
Мэтт почувствовал, как его прошибает уже знакомой сладкой, теплой дрожью, и тихо, хрипло застонал. Дом понял этот знак, и начал расстегивать пояс его черных брюк из тонкой шерсти. Беллами чувствовал, как покрывается легкой горячей испариной возбуждения и наслаждения, и слегка выгнулся навстречу.
Облизывая губы, и хмурясь, и закусив пальцы он испытывал блаженство, от горячих волн Его рта, которые поглотили его сущность, которые ласкали самое сладкое, чем Мэттью наградил Бог, и что не раз доставляло ему удовольствие, но впервые - такое. Мэтт сгорал, когда находился Внутри, и из него рвался тягучий, как мед, стон, когда по Нему скользили губы, выпуская Его наружу. Движения были ласковыми, и грубыми, его обволакивало, и лизало, и Беллами уже не мог себе представить, что когда-либо мог отказаться от подобного.
Ощущение блаженство нарастало внутри до безумного, животного,и неконтролируемого, он закусил пальцы до неощутимой сейчас боли, лишь бы не заорать так, что бы Крис в другом конце дома услышал его "победный" вопль. Он начал задыхаться, грубо зарылся пальцами в волосы Доминика, и насадил его на себя до конца, все-таки заорав... он кончал, и кончал, не замечая, что не дает Дому просто-напросто дышать.
Наконец, все кончилось.
Когда чувство реального вновь вернулось к Мэттью, он услышал странные звуки, и с трудом разлепив веки, кинул взгляд на Доминика. Тот сидел рядом, наклонившись, и смотрел на него безумными глазами, держась за горло, и хрипло дыша, как будто только что вынырнул из-под воды, в которой тонул. По его подбородку текло.
Он закашлялся, и попытался улыбнуться.
- Убить меня хочешь?..
На матрасе рядом с ним стыло небольшое озерцо, и когда Мэттью понял, что виновник - он, он не поверил, что столько бывает.
- И ведь чуть не... - Дом все же хрипло засмеялся, грубо двинул Мэтта, и рухнул на матрас рядом с ним.
Мэттью повернул голову, и ткнулся носом ему в плечо. Затем развернулся совсем, и обнял Доминика за шею, прижавшись к нему всем телом. Кажется, Дом растрогался.
Мэтт улыбнулся, и зевнул.
Затем прижался к драммеру еще ближе, вздохнул, и подумал, -как хорошо, что все кончилось именно так. Теперь, когда ледяной сети обиды и смущения больше не было, можно было заняться, например, музыкой."